Чёрным по чёрному - Страница 62

Даффи вошел следом – к своему изумлению, он обманулся в ожиданиях: ни мрачного сумрака, вроде того, что окутывал в трактире комнату Аврелиана, ни раскиданных повсюду дурно пахнущих предметов зловешего вида здесь не было. Вместо этого его глазам предстала уютная, освещенная солнцем комната, через два открытых окна которой вливался свежий воздух. Единственным диссонансом были размазанные по изножью кровати несколько горстей глины. Не разглядывая, кто на кровати, ирландец обернулся к своим скандинавам и изобразил пантомиму выноса жильца, сопровождая жесты натужным кряхтеньем. Со стороны это больше напоминало спешную перестановку мебели.

– Брайан, – произнес за его спиной слабый, но веселый голос. – Ведь передо мной Брайан Даффи, не так ли?

Даффи обернулся и взглянул на короля, который полулежал на кровати. Тот был чисто выбрит, но на плечи спускались длинные седые волосы, а избороздившие лицо морщины отражали, как представилось ирландцу, опыт многих столетий. Если не считать повязки вокруг бедер, ничто не указывало на его теперешнюю немощь.

Затем Даффи встретился с ним взглядом и, к собственному изумлению, понял, что уже встречал старика и говорил с ним, несколько десятилетий назад, мальчишкой гуляя по берегам Лайффи.

– Здравствуйте, сударь, – проговорил Даффи. – А я считал, что вы живете в Ирландии.

– Я живу на Западе.

Аврелиан был удивлен и раздосадован.

– Как же так? Отчего вы не сказали, что встречались с ним раньше? – обратился он к королю. – Мне пришлось затратить на его поиски двадцать лет.

– Не печалься, Мерлин, – улыбнулся старый монарх. – Ты ведь нашел его. Как бы там ни было, я тогда не знал, кто передо мной, знал только то, что он нечто большее, чем обычный восьмилетний мальчик.

Даффи освоился и огляделся вокруг. На столе рядом с кроватью он увидел глиняную чашу и заржавленный наконечник копья – оба предмета по виду весьма древние и отчетливого средиземноморского происхождения. С улыбкой подняв глаза, он несколько опешил при виде напряженных лиц короля и Аврелиана.

– Э, – нерешительно произнес Даффи, указывая на чашу, – чашка, думается, будет к месту, когда настанет черед… вам хлебнуть пива.

Здесь он почувствовал, что непреднамеренно коснулся предмета весьма важного, но, похоже, вышел из положения с честью, ибо оба старика приветливо заулыбались. Вдобавок он, сам не зная почему, догадался, что именно здесь и крылся тот главный подвох, о котором Аврелиан пытался предупредить его перед дверью хижины. Вышло удачно, что он упомянул чашу, а не копье.

Буге и его подручные смекнули, что от них требуется, так что шестеро бережно приподняли Короля-Рыбака с ложа и направились к двери. Аврелиан остановил их, чтобы надеть на престарелого короля шапку, после чего отпустил взмахом руки.

– Вряд ли он может ехать верхом? – спросил Даффи. – В повозке будет, пожалуй, тесновато.

– Он не может, – сказал волшебник. – Даже в добром здравии это ему не дозволено. Он, по сути дела, ограничен множеством условностей – не может носить одежду с узлами или неразомкнутое кольцо, не может притрагиваться к мертвым или быть рядом с могилой… Кстати, никогда не сможет спуститься и в подвал пивоварни Циммермана… и даже глина на его постели тоже непременное условие.

Брови Даффи удивленно поползли вверх.

– Ха! Прямо та же хреновина, что заповеди Ветхого Завета.

– И не говори, – сказал Аврелиан, направляясь к двери.

Ирландец вышел следом.

– Как ты меня отыскал? – спросил он. – Венеция, сдается мне, была не первым местом, где ты побывал. Волшебник вздохнул.

– Разумеется, нет. Любого другого чудотворные силы сыскали бы за два часа, но, как я уже сказал, в твоем случае они слепы. Стало быть, мне пришлось просто разъезжать и высматривать тебя. Следы твоего пребывания обнаруживались тут и там, но главным указанием послужила картина, на которую я наткнулся два года назад в Вене, – «Архангел Михаил» кисти Густава Фойгеля, которого он писал с тебя.

– Так и есть, – сказал Даффи. – Это случилось в 1512-м или 13-м – ему понравилось мое лицо, а мне его дочка. Я как раз подлечивал полученную рану, и заняться все равно было нечем.

Скандинавы поднесли короля к повозке и теперь осторожно перекладывали его внутрь. Судя по тому, что Аврелиан не спешил с замечаниями, все делалось как подобает.

– Да, – заметил он, – Фойгель, вопреки своей религиозности или как раз из-за нее, бесспорно, догадался, что в тебе… сокрыто, и так ясно перенес содержание на холст, что мне не составило труда его распознать. Он в союзе с нарождающимся мировым могуществом, тем, что ты назвал светом нового дня, перед которым тускнеет древняя магия, потому…

– Ты разумеешь церковь?

– Вроде того. Потому ему было проще распознать тебя. В нем искра истинного провидения – очень печально, что он более не рисует.

– Что верно, то верно, – не слишком уверенно согласился Даффи. – Послушай, короля уже уложили в повозку. Не лучше ли нам поспешить?

– Пожалуй, – согласился волшебник, шагнув по высокой траве. – Как здесь, однако, славно!

Даффи, привыкший больше к лабиринтам многолюдных городских улиц, где и сила притяжения была неизменной, и солнце никогда не сходило с намеченного пути, был иного мнения, но промолчал и последовал за Аврелианом к повозке. Первые десять минут обратного пути прошли без приключений. Даффи вновь был за кучера, и теперь колдовские фокусы почти его не смущали. Полудюжина скандинавов соскочили с повозки и шагали рядом, отбрасывая камни и палки из-под колес и стуком по борту указывая ирландцу, куда править. Единственное, что вызывало беспокойство, хотя и не явилось сюрпризом, было то, что воздушные стражи более не кружили над хижиной, но описывали широкие дуги в сотнях футах прямо над их головами.