Чёрным по чёрному - Страница 22

Он уселся перед человеком с маленькими свиными глазками.

– Вы, сударь, будете здесь трактирщиком? Вернер подозрительно уставился на него.

– А тебе что?

– У меня письмо…

– Еще один нахлебник! Аврелиан явно собрался нас разорить. Слушай, если попытаешься стащить из комнат любую медь или котелок, клянусь телом Христовым, я…

Даффи мягко, но увесисто опустил руку на стойку, и Вернер прервал свою тираду.

– Я не нахлебник, – спокойно проговорил ирландец. – Меня нанял Аврелиан поддерживать здесь порядок, так что не шуми.

– О! Вот как? Виноват. Дай-ка взгляну. – Даффи протянул ему письмо. – Ага, наш подвальный отшельник согласен. Так… пятьсот дукатов? И речи быть не может. Бесспорно, это недоразумение. Я разрешу тебе спать где-нибудь и можешь есть с прислугой… а сегодня я даже позволю вдосталь пить пиво, но деньги… тут и речи…

– Ты не выполнишь условия договора? – вкрадчиво поинтересовался Даффи.

– Понятно, нет. Тут ошибка. Даффи встал.

– Тогда утром я уезжаю. А когда появится Аврелиан, объяснишь ему, что я уехал, поскольку ты отказался исполнить его письменные указания. А теперь я, пожалуй, воспользуюсь твоим предложением насчет пива.

– Минутку, – всполошился Вернер. – Коли ты не берешься за работу, ты и вправду… утром уедешь?

– Спозаранку.

Вернер с удрученным видом отхлебнул немного вина.

– Так и быть, – решился он наконец. – Я заплачу. Пусть не винит меня за собственные промахи и беспечность Гамбринуса. Завтра я где-нибудь достану деньги. Тогда и назначим тебе жалованье. – Он сверкнул на Даффи заплывшими красными глазками. – Но вот что… Отныне здесь не будет ни одной драки или даже грубого слова. Коль уж я плачу вышибале такие деньги, он должен на работе из кожи лезть.

Ирландец широко улыбнулся и хлопнул Вернера по спине.

– Вернер, старина, это другой разговор! Я свое отработаю. Ты еще благословишь мое появление.

– Иди, пей свое пиво.

Даффи спустился в трапезную и занял стол у стены, откуда он мог видеть все помещение. На вид место вполне спокойное, подумал он, усаживаясь, разве что нужно поприжать местных вандалов. Вон кто-то весь стол изрезал узорами.

Тощая служанка появилась вновь с подносами, полными пенящихся кружек. Даффи махнул ей рукой.

– Милая, принеси мне большую кружку подогретого эля и себе нацеди – платит заведение. Я новый здешний вышибала.

Она вымученно улыбнулась.

– С радостью. Только не обижайся, сначала справлюсь у Вернера. – Затем склонила голову набок. – Ты ведь Брайан Даффи? Старый учитель фехтования из наемников?

Даффи вздохнул.

– Верно. Я самый. А ты?

– Анна Шомберг. Все считали, что ты несколько лет как погиб, сражаясь с турками.

– То был не я. Послушай, Анна, не помнишь ли девушку по имени Ипифания Фойгель?

– Девушку? Ну-ну. Ясно, я помню Ипифанию Хальштад. Она вышла замуж, слыхал?

– А где она сейчас? – Даффи старался говорить безразличным тоном. – Где ее найти?

– Да прямо тут, если ты готов подождать. Она выйдет в утреннюю смену.

– Черт возьми, Анна, где мое многострадальное пиво? – донесся нетерпеливый голос от другого стола.

– Опа! – Анна вновь подхватила поднос. – Договорим позже.

Даффи был ошарашен. Возможно ли, что девушка говорит правду? "Если так, – рассудил он, – то какое удивительное совпадение! Никогда не задумывался особо о совпадениях, и вот на тебе, настало время, когда от них уже проходу нет. Ради бога, утром буду здесь дожидаться, надвину шляпу на глаза, а когда она подойдет к посетителю, сдерну шляпу и – угадай кто, Ипифания! Хо-хо!

Стоп, а почему она работает здесь, в этом проклятом трактире? Хальштад был не беден. Видно, деньги куда-то испарились, как оно не раз случалось со мной. Да и сам старый Хальштад тоже, может быть, здесь, отмывает где-нибудь на кухне грязные подносы. Любого из нас жизнь способна зашвырнуть очень низко".

За соседним столиком двое начали громко ссориться. «О-хо-хо, время отрабатывать свое жалованье», – сказал себе ирландец, быстро поднимаясь на ноги.

– Господа! – произнес он. – Что-нибудь не так?

При виде заросшего седой щетиной сурового лица нового вышибалы спорщики заметно побледнели, а еще один взгляд на потертые рукояти его рапиры и кинжала и вовсе привел их в уныние.

– Да вот, – наконец решился один, – Отто говорит… стало быть, папа не может погоду предсказать. Даффи негодующе поднял брови:

– Чью мать?! Отто моргнул.

– Да нет, – изрек он. – Я ему говорю, папа…

– И слушать не желаю твои поганые выдумки о папе и матушке этого господина, – негромко, но гневно проговорил Даффи. – Или ты вконец пьян, что ведешь такие речи?

– Вы не поняли, – вступился первый. – Мы говорили…

– Я-то как раз все понял. От вашей бесстыдной болтовни всех тут с души воротит – на деле никто и ухом не повел, – и, по-моему, вам двоим следует угостить пивом всю компанию, включая меня, в качестве извинения.

– Что? Господи боже, откуда ж у нас такие деньги! Нельзя ли…

– Скажите трактирщику, я посоветовал вам открыть кредит. Он будет доволен. И ведите себя потише, не то, если услышу вас снова, подойду и выпущу кишки.

Даффи вернулся на место, как раз когда Анна ставила на стол пиво.

– И что ты им сказал? – поинтересовалась она.

– Обещал прирезать, если не заткнутся. Случится получить у Вернера передышку, плесни себе пива и подсаживайся. Порасскажешь, что тут делалось эти три года.

– Ладно. Подожди минуту-другую.

Даффи проводил ее взглядом, привычно любуясь легкой, скользящей походкой опытной подавальщицы, что несет поднос через переполненную комнату.